Поздняя Анна Андреевна Ахматова выходит из жанра «любовного дневника», жанра, в котором она не знала
соперников и который она оставила, может быть, даже с некоторым опасением и оглядкой, и переходит на раздумья о роли и
судьбе поэта, о религии, о ремесле, отечестве. Появляется острое ощущение истории.
Ахматова написала о А.С. Пушкине: «Он не замыкается от мира, а идет к миру». Это была и ее дорога – к миру, к
ощущению общности с ним. Раздумья о судьбе поэта приводят к раздумьям о судьбе России, мира.
В эпиграф стихотворения Анны Андреевны Ахматовой «Родная земля» вынесены две финальные строчки стихотворения,
сочиненного самой Ахматовой в послереволюционные годы. А начинается оно так: «Не с теми я, кто бросил землю/ На
растерзания врагам». А.А. Ахматова не пожелала тогда примкнуть к числу эмигрантов, хотя многие из ее друзей оказались за
границей. Решение остаться в советской России не было ни компромиссом с советским народом, ни согласием с выбранным ею
курсом. Дело в другом. Ахматова чувствовала, что только разделив судьбу с собственным народом, она сможет сохраниться
как личность и как поэт. И это предчувствие оказалось вещим. В тридцатые – шестидесятые годы ее поэтический голос
приобрел неожиданную силу и мощь. Вобрав в себя всю боль своего времени, ее стихи возвысились над ним и стали выражением
общечеловеческих страданий.
Стихотворение «Родная земля» подводит своеобразный итог отношению поэта к своей родине. Само название имеет
двойной смысл. «Земля» - это и страна с населяющими ее людьми и со своей историей, и просто почва, по которой ходят
люди. Ахматова как бы возвращает значению утраченное единство. Это позволяет ей ввести в стихотворение замечательные
образы: «грязь на калошах», «хруст на зубах», - получающие метафорическую нагрузку.
В отношении Анны Ахматовой к родной земле нет ни грани сентиментальности. Первое четверостишие построено на
отрицании тех действий, которые принято связывать с проявлением патриотизма: «В заветных ладанах не носим на груди, / О
ней стихи навзрыд не сочиняем …». Эти действия кажутся ей недостойными: в них нет трезвого, мужественного взгляда на
Россию. Анна Ахматова не воспринимает свою страны как «обетованный рай» - слишком многое в отечественной истории
свидетельствует о трагических сторонах русской жизни. Но нет здесь и обиды за те действия, которые родная земля
«приносит живущим на ней». Есть гордая покорность той доле, которую она нам представляет. В этой покорности, однако, нет
никакого вызова. Более того, в ней нет и осознанного выбора. И в этом – слабость патриотизма Ахматовой. Любовь к России
не является для нее итогом пройденного духовного пути, как это было у Лермонтова или Блока; эта любовь дана ей
изначально. Ее патриотическое чувство впитано с материнским молоко!
м и поэтому не может быть подвергнуто никаким рационалистическим коррективам. Связь с родной землей ощущается даже не
на духовном, а на физическом уровне: земля представляет собой неотъемлемую часть нашей личности, потому что всем нам
предначертано телесно слиться с нею – после смерти: «Но ложимся в нее и становимся ею, / Оттого и зовем так свободно – своею».В стихотворении выделяются три раздела, что подчеркнуто и графически. Первые восемь строк построены, как цепь
параллельных отрицательных конструкций. Концы фраз совпадают с концами строк, что создает мерную «настойчивую»
информацию, которая подчеркнута ритмикой пятистопного ямба.
После этого следует четверостишие, написанное трехстопным анапестом. Смена размеров на протяжении одного
стихотворения – явление достаточно редкое в поэзии. В данном случае этот ритмический перебой служит для
противопоставления потоку отрицаний, заявления о том, как же все-таки воспринимается коллективным лирическим героем
родная земля. Заявление это носит достаточно сниженный характер, что усиливается анафорическим повтором: «Да, для нас
это грязь на калошах, / Да, для нас это хруст на зубах …». И, наконец, в финале трехстопный анапест сменяется
четырехстопным. Такой перебой метра придает двум последним строкам широты поэтического дыхания, которые находят опору в
бесконечной глубине заключенного в них смысла.
Поэзия Анны Андреевны Ахматовой «питалась - даже в первоначальных стихах – чувством родины, болью о родине, и
эта тема звучала в ее поэзии все громче … О чем бы она ни писала в последние годы, всегда в ее стихах ощущалась упорная
дума об исторических судьбах страны, с которой она связана всеми корнями своего существа». (К. Чуковский)
источник
соперников и который она оставила, может быть, даже с некоторым опасением и оглядкой, и переходит на раздумья о роли и
судьбе поэта, о религии, о ремесле, отечестве. Появляется острое ощущение истории.
Ахматова написала о А.С. Пушкине: «Он не замыкается от мира, а идет к миру». Это была и ее дорога – к миру, к
ощущению общности с ним. Раздумья о судьбе поэта приводят к раздумьям о судьбе России, мира.
В эпиграф стихотворения Анны Андреевны Ахматовой «Родная земля» вынесены две финальные строчки стихотворения,
сочиненного самой Ахматовой в послереволюционные годы. А начинается оно так: «Не с теми я, кто бросил землю/ На
растерзания врагам». А.А. Ахматова не пожелала тогда примкнуть к числу эмигрантов, хотя многие из ее друзей оказались за
границей. Решение остаться в советской России не было ни компромиссом с советским народом, ни согласием с выбранным ею
курсом. Дело в другом. Ахматова чувствовала, что только разделив судьбу с собственным народом, она сможет сохраниться
как личность и как поэт. И это предчувствие оказалось вещим. В тридцатые – шестидесятые годы ее поэтический голос
приобрел неожиданную силу и мощь. Вобрав в себя всю боль своего времени, ее стихи возвысились над ним и стали выражением
общечеловеческих страданий.
Стихотворение «Родная земля» подводит своеобразный итог отношению поэта к своей родине. Само название имеет
двойной смысл. «Земля» - это и страна с населяющими ее людьми и со своей историей, и просто почва, по которой ходят
люди. Ахматова как бы возвращает значению утраченное единство. Это позволяет ей ввести в стихотворение замечательные
образы: «грязь на калошах», «хруст на зубах», - получающие метафорическую нагрузку.
В отношении Анны Ахматовой к родной земле нет ни грани сентиментальности. Первое четверостишие построено на
отрицании тех действий, которые принято связывать с проявлением патриотизма: «В заветных ладанах не носим на груди, / О
ней стихи навзрыд не сочиняем …». Эти действия кажутся ей недостойными: в них нет трезвого, мужественного взгляда на
Россию. Анна Ахматова не воспринимает свою страны как «обетованный рай» - слишком многое в отечественной истории
свидетельствует о трагических сторонах русской жизни. Но нет здесь и обиды за те действия, которые родная земля
«приносит живущим на ней». Есть гордая покорность той доле, которую она нам представляет. В этой покорности, однако, нет
никакого вызова. Более того, в ней нет и осознанного выбора. И в этом – слабость патриотизма Ахматовой. Любовь к России
не является для нее итогом пройденного духовного пути, как это было у Лермонтова или Блока; эта любовь дана ей
изначально. Ее патриотическое чувство впитано с материнским молоко!
м и поэтому не может быть подвергнуто никаким рационалистическим коррективам. Связь с родной землей ощущается даже не
на духовном, а на физическом уровне: земля представляет собой неотъемлемую часть нашей личности, потому что всем нам
предначертано телесно слиться с нею – после смерти: «Но ложимся в нее и становимся ею, / Оттого и зовем так свободно – своею».В стихотворении выделяются три раздела, что подчеркнуто и графически. Первые восемь строк построены, как цепь
параллельных отрицательных конструкций. Концы фраз совпадают с концами строк, что создает мерную «настойчивую»
информацию, которая подчеркнута ритмикой пятистопного ямба.
После этого следует четверостишие, написанное трехстопным анапестом. Смена размеров на протяжении одного
стихотворения – явление достаточно редкое в поэзии. В данном случае этот ритмический перебой служит для
противопоставления потоку отрицаний, заявления о том, как же все-таки воспринимается коллективным лирическим героем
родная земля. Заявление это носит достаточно сниженный характер, что усиливается анафорическим повтором: «Да, для нас
это грязь на калошах, / Да, для нас это хруст на зубах …». И, наконец, в финале трехстопный анапест сменяется
четырехстопным. Такой перебой метра придает двум последним строкам широты поэтического дыхания, которые находят опору в
бесконечной глубине заключенного в них смысла.
Поэзия Анны Андреевны Ахматовой «питалась - даже в первоначальных стихах – чувством родины, болью о родине, и
эта тема звучала в ее поэзии все громче … О чем бы она ни писала в последние годы, всегда в ее стихах ощущалась упорная
дума об исторических судьбах страны, с которой она связана всеми корнями своего существа». (К. Чуковский)
источник
